Выходи из себя за меня,
срывай с меня одежду, надежду и голос во время нас на воздух.
Держи за ресницы и повторяй, что не любишь.
Еще не любишь соленые мандарины, свет и Свифта с Булгаковым.
Одинаковым стуком бейся из своей груди в мое сердце.
Накинь на меня полотенце, и опять повторяй, что не любишь.
Не любишь розовый цвет, христиан, облака южных стран.
Вмажь меня собой по моей вене. Наблюдай за изменами с музами,
с музыкой, с гранями каждой иллюзии.
Горстями засовывай гордость в карманы.
И повторяй, как мантру опять, что не любишь.
Не любишь тонкие с запахом мяты, полынь и утраты,
отмечать очень важные даты… И просто не любишь.
А я заблевала весь паркет своею любовью. Помню.
И кровью на своем белом платье нарисую белок в кружевах,
потом смелые оттенки наших посиделок – всё это так неумело.
Наболело. Вскипело и вышло.
Да, да, мне налево.
Тебе направо.
Мы – разными спазмами, мимо.
Упрямо.
Get out of myself for me,
Take off my clothes, hope and voice during us to the air.
Hold for eyelashes and repeat that you do not like.
Do not like salty tangerines, light and swift with Bulgakov.
The same knocking of your breast in my heart.
We throw the towel on me, and again repeat that you do not like.
Do not love pink color, Christians, clouds of southern countries.
Make me yourself on my Vienna. Watching treason with muses,
With music, with edges of each illusion.
Trying to take pride in your pockets.
And repeat how the mantra is again that you do not like.
Do not love thin with the smell of mint, wormwood and loss,
Mark very important dates ... and just do not love.
And I fled the whole parquet of love. I remember.
And blood on your white dress drawn protein in lace,
Then the bold shades of our gatherings - all this is so ineptly.
Putty. I boiled and left.
Yes, yes, I should be left.
To you right.
We are different spasms, by.
Stubbornly.
